ФАНТАЗИИ НА ДЕТЕКТИВНУЮ ТЕМУ
(Написано много и читать придется долго)

Часть1

Снова «туза» у подъезда убили,
Рядом с роскошным автомобилем
Ловко ему «перекрыли «кранты»,
Дело уже «завертели» менты.
.
Вряд ли возникла случайная ссора,
Вряд ли напали карманные воры.
Быстро преступники «зад» унесли,
Видно «Туза» тут серьезно пасли.

Ну а жильцы, покивали язвительно,
Мол, не видали вблизи подозрительных.

Прибыл на место и грозно орал,
Крупный и грузный седой генерал,
С синий мигалкой, минуя затор,
Тут же отметился сам прокурор.

Ближе к убитому, но за забором,
Целились оптикой в лоб репортеры
Кто он убитый, не все его знали,
Звали «Кацо», иногда « Генацвали »

А генерал, раздосадован крайне,
Вывел итог: « Здесь задействован снайпер».
Сыщики резво по следу пошли,
Вскоре чердачную «лежку» нашли.

Киллер со стажем, и тренировкой.
Выстрелил метко и бросил винтовку.

Все просчитал и продумал заранее,
Ждет он расчета теперь в ресторане.
Столик назначен под номером «восемь»,
Сесть за него он другого попросит.

Если заказчик мужик не дурной,
То на свиданье прибудет связной.
Деньги за дело положены в банке.
Это проверено им спозаранку.

Чтоб за работу закончить расчеты
Лишь не хватает номера счета.
Сумма маячит ему не для кассы
С номером счета на карте пластмассы

Без паспортов и цветных фотокарточек,
На иностранной банковской карточке
Той, что должны передать в ресторане,
Если, конечно, его не обманут

Мысли о грустном он гонит давно,
Тянет вино и глазеет в окно.

Часть2

С той стороны замерла без движенья
Видно любуясь в окне отраженьем
Стройная девушка в синей косынке
Судя по носу, похоже грузинка.

Вот в кулачке у нее телефон,
Трудно расслышать сквозь уличный фон.
И еще раз оглядев отраженье
Срочно меняет она положенье

Прямо напротив, блестит без помарки
Никельно- белый анфас иномарки.
Дверь «Мерседеса» откроет «бычок»
Пивом икнет в свой большой кулачек
.
В чрево из кожи, которое сзади,
Бережно, робко хозяйку подсадит
Та, прикрывая жеманно зевок,
Снова услышит в кармане звонок.

И отмахнув большеглазую муху,
Нервно зевнет и приложится ухом,
К «Нокии» маленькой легкой и плоской
С фирменной узенькой синей полоской.

Вот, запрокинув спадающий волос,
Слышит из трубки сбивчивый голос.
Который, бубня и чуть вереща,
Про мужа убитого что-то вещал
.
Мол, медлить нельзя, поскорей надо мстить,
Она попросила его повторить.
Но, видно, другой очень четко добавил,
Как будто кабель с подворотни залаял.

«Убийца «Кацо» в ресторане напротив,
Живой и здоровый из крови и плоти.
«Сто тонн» за работу орясина просит,
Сидит за столом он под номером «восемь».

И если по мужу сходила с ума,
тогда доиграй в эту скрипку сама».
И в трубке забулькало, будто вода,
Она поняла, что случилось беда.

Зажало под сердцем, чуть-чуть замутило.
И залихорадило и затошнило.
От мысли, что это, возможно, не ложь,
По телу скатилась морозная дрожь.

А с улицы шум доносился чуть глухо,
В салоне жужжала назойливо муха.
Водитель с охранником жвачку жевали,
Работа простая, сидели и ждали.

К хозяйке с советами лезть «не с руки»,
А время для той потекло вопреки.
По жизни назад увлекая стремительно,
Куда - не узнаешь, ведь все относительно,

В какие глубины ее опустило
Как долго и где ее память носила,
В котором году уходящего века,
Но только очнулась другим человеком.

Такою решительной и непреклонной,
Нащупала в сумке «Беретте» холодный
Сказала охране, чтоб ждали в машине
И юркнула в дверь, распахнув ее шире.

Часть 3

Летящей походкой дистанцию смерив,
Мелькнула как вихрь за стеклянною дверью
И вот в ресторанном с колоннами зале
Стоит и стреляет большими глазами.

Наивно скрывала свой пыл, но не знала,
Что поза стрелка ее гнев выдавала,
Ведь справа, в углу, в семи метрах, примерно,
Ее просчитали почти что мгновенно.

Там киллер, которого звали «Папашей».
Был зорок и тих, сидя в позе монашьей.
Он видел лицо –эталон, как картинка,
С чертами и чарами чистой грузинки.

К тому же глаза ее так выдавали,
По столику «восемь» прицельно стреляли.
И профиль груди ее прыгал неровно,
Понятно, что будет отмщение кровным.

Он видел, что ей бесполезно мешать,
Осталось с минуту еще подождать.

А в ней родилась кровожадная львица,
Да пуще того, как зверюга- убийца.
Мгновенно прикинув пути отступленья
Надеясь на счастье свое и везенье

Ни грамма не мешкая, зал перешла,
Вплотную к лицу за столом подошла,
Отметила, что под глазами мешки,
Нажала курок и снесла часть башки.
.
А все завсегдатаи с крупным бюджетом.
Увы, не отметили жесткость сюжета.
Все чинно и чванно еду запивали.
И глядя на все, удивились едва ли.

Стреляли, бывает, убили, ну что ж,
Сидел за столом принаряженный «бомж»,
За миску харчо и полсотни поверх,
Он предал трущобы и вылез наверх.

А в данный момент он комочком под крышей,
На тело смотрел, что лежит и не дышит.
Но он не хотел в него вновь возвращаться,
Тянуло наверх ,он с земным попрощался,
И дымкою синей поднялся над крышей,
Потом постепенно все выше и выше.

Никто про него и слезы не проронит,
И тело на родине не похоронит,
Туда не доедешь, Архангельск не близко,
А там некого, ни друзей и не близких.

Тем временем девушка в синей косынке,
Уже растворилось в редеющей дымке,

Ее «Мерседес» в неизвестность умчался,
Но след от него у «Папаши» остался
Госномер в блокнот он давно срисовал
Так жизненный опыт ему подсказал.

Часть 4

Как будто волшебник, но злой несказанно
Он вмиг, по английски, «слинял» с ресторана

На улице вечер и дождь моросит.
Вон туча чернеющей глыбой висит
И даже с протянутой кепки вождя
Ветра уже выжали капли дождя

«Папаша» в помятой поношенной куртке,
Спешит позвонить из обшарпанной будки.
На память уверенно номер набрал.
Свое « погоняло» в трубку назвал.

Сказал про приметы того «мерседеса»,
В котором умчалась грузинка-принцесса,
Потом за киоск незаметно зашел,
Отлил, застегнулся и дальше пошел.

Он сквер обогнул, огляделся окрест,
И сел в «пятисотый» пустой « мерседес».
И там, в затемненном и мягком раю,
Он дьяволу предал душу свою.

Он в этой кабине как будто вампир,
Все мысли о деньгах, для нечисти пир
Он будто Сократ или Ленин без кепки,
Набычился весь и задумался крепко.

Такого сюжета он не ожидал,
Теперь о дальнейшем он думал и ждал.
Все вновь разложил, просчитал весь расклад
На сутки вперед прокрутил и назад

Семь раз поменял положение ног,
Ну вот, долгожданный на пейджер звонок.
Запомнил все новые цифры с него.
И бросил на заднее кресло его.

Собрался, напрягся, движок запустил,
И медленно, плавно педаль отпустил.

На верхнем пределе, как первые лица,
Промчался по центру вечерней столицы,
Вот так без проблем и в целом удачно,
Доехал до места по улицы «Дачной».

Вот место парковки, ну как по заказу
Под крышей от кроны могучего вяза.
Напротив участочка соток на двадцать,
С пугающим номером- с цифрой «тринадцать».

Чтоб руку на пульсе все время держать,
Ему оставалось тихонечко ждать.
Когда та грузинка на дачу прибудет.
А дальше как сложится, будет что будет.

Тропинку придется и ее перейти,
Другого расклада пока не найти.
«Папаша» додумывать дальше не стал,
Почувствовал только, что очень устал.
И может первые за целые сутки
Решил он для сна оторвать хоть минутку.

Часть5

Вот ветер в окошко дождинки задул,
«Папаша» стекло приподнял и заснул.
Проспит он, примерно, еще пол часа,
Ослабив на время свои пояса.

А мы не будя, не тревожа его,
Заглянем в учеты, в досье про него.

Родился в Иркутске в лихую годину,
В избе как с игрушкой играл с паутиной.
Ведь некому было его баловать,
Сюсюкать, кормить, полоскать, подмывать,

Мать злая, усталая, занята вечно,
Не знала ни слов и не песен сердечных,
три года, средь лучших, без сил и подмены,
точила снаряды порою в две смены.

Потом, получив похоронку отца,
в момент захворала и спала с лица.
И там за заводом, где степь боронили,
Всем цехом всплакнув, его мать схоронили.

Потом были годы скитаний, учебы.
Чтоб стать Человеком, покинуть трущобы.
И надо признать ему все удавалось,
Но лучше стрельба по мишеням давалось.

Науку пальбы он с терпением гложет,
И вот он в призерах среди молодежи.
А вот уже стал чемпионом России,
А вот у него интервью попросили.

Потом он шары заколачивал в лузу,
Ведь стал он уже чемпионом Союза.
Вот дали возможность в Европе размяться
Но выше второго не смог он подняться.

И если бы он просчитал все заранее,
Не сел бы в Париже за стол в ресторане.
А знать бы судьбу, что по ихнему карма,
То он никогда бы не вдарил жандарма.

Потом представитель, «посольская сука»,
Сказал, чтобы впредь он стрелял лишь из лука
Потом его пнули из спорта с порога,
Пришлось выгребать на «Большую дорогу».

Он жадность и ловкость на ней отточил,
А злость и коварство взамен получил.
В начале «борзых, беспредельных» годов
Возглавил он « Орден свободных стрелков ».

А сам постоянно стрелял и стрелял,
Мишени с людьми различать перестал.
С косою Судьба много раз приходила,
Над грешником с блеском косу заносила,

Но надо отметить, « Папаше» везло,
«везунчика» славу ему принесло
Какая - то злая, но мощная Сила,
Косу эту мимо него проносила.

Но брать на холяву от жизни дары
Конечно, возможно, увы, до поры

Часть последняя

Он слышал сквозь сон, где-то крякала утка,
Ведь органы слуха настроены чутко,
И вот просыпаясь, почти в полусне,
Услышал как будто щелчок в стороне.

И вдруг тряхануло как тысячью вольт-.
Ведь это защелкивал челюсти «Кольт».
Но поздно, с другими так было не раз.
Теперь по нему выполняли заказ.

Такая б картина его возбудила,
Ведь пуля сквозь голову след прогвоздила,
Оставив сквозняк в затемненном стекле.
И стриженной модно седой голове.

На улице сумрачно, завечерело,
Зажглись фонари, чья-то жизнь отгорела.
А где-то по просеке гнал напрямик
Опальный, но бывший его ученик.

Он выполнил четко его установки,
Стрелял, чередуя свой «Кольт» и винтовку.
Винтовку для дела, а «Кольт» для души.
В затылок прицелься и жди, не дыши.

Когда, почему, отчего и зачем,
Остались вопросы, не более чем.
Но если следить за развитием далее.
В живых мы останемся с вами едва ли.

Конец

2001 год

<<< назад